Новые боги - Страница 70

Грубый, массивный, видимый до последней прожилки и трещинки на дереве. Ярко-зеленые листья плюща, обвивающего перекладины, были покрыты мелкими каплями росы. Время от времени они начинали дрожать, словно от порыва невидимого ветра, и бэньши не могла отвести от них взгляд.

Наверное, она могла бы простоять так очень долго, созерцая, если бы вновь не почувствовала прикосновения Вольфгера. Гармония, наступившая в душе женщины, была нарушена, она вдруг поняла, что не знает, как ей поступить, не понимает, зачем она здесь.

— Мы пойдем дальше, — сказал мэтр, словно слышал мысли спутницы, и коснулся губами ее волос. — Ты пойдешь дальше.

— Куда? — тихо спросила Кэтрин.

— Неужели не видишь? — Он тихо рассмеялся и указал на крест. — Вот он, вход. Всегда был перед вами.

Вольфгер медленно подошел, с видимым трудом поднял руку и коснулся деревянного основания. Женщина всмотрелась и увидела вдруг, что черные перекладины перестали быть материальными. В них клубилась угольная бархатная тьма.

И это было настолько страшно, что бэньши невольно отступила назад, натолкнулась на мэтра и вновь почувствовала его успокаивающее объятие.

— Там гораздо лучше, чем здесь, — прошептал он ей на ухо с тихой, непонятной печалью. — Нигде нет такого покоя и гармонии. Ни в одном из ваших миров. Безмолвие вечности, созерцания и постоянства. Все в этой реальности чуждо ему, и я сам стал чужаком…

Кэтрин слушала голос Вольфгера, и в какой-то миг почувствовала, что не понимает значения слов, которые он произносит. Они звучали монотонным речитативом, в него вплетались шум ветра, шелест капель, срывающихся с листьев плюща…

Туман внезапно развеялся. Втянулся в расселины между камнями, заполз в ложбины и растворился среди травы, чуть присыпанной снегом.

Казалось, весь окружающий мир замер, прислушиваясь.

Кэтрин почудилось, будто бурлящая темнота, заключенная в крест, начинает наливаться краснотой.

— Сделаешь это для меня? — спросил Вольфгер, крепко, до боли, сжимая ее плечи.

Женщина не ответила, глядя в бездну, вскипающую багровыми всполохами невидимого зарева.

— Иди. — Мэтр выпустил ее, слегка подтолкнув.

Она не удержалась и шагнула вперед, в клокочущую черноту перед собой, успела оглянуться и разглядела, как меняется лицо Вольфгера. Оно выцветало, словно старая фотография, и под этой блеклой маской проступали другие черты, искаженные усталостью.

Кэтрин не падала, не летела, чужое пространство неслось ей навстречу, а за женщиной тянулся длинный шлейф красных искр — заклинание, сплетенное вокруг…

Она не увидела, как рассеялась иллюзия, освобождая истинный образ того, кто был с ней все это время. На некоторое время она вообще перестала видеть и чувствовать.

Основатель медленно сел на траву перед крестом, ощущая невероятное утомление и одновременно сожаление от того, что не может сам шагнуть следом за бэньши в мир, ставший недостижимым для него. Он не знал, сколько уже находится здесь — несколько часов или суток. Время растягивалось и сжималось, словно пружина, обманывая чувства. Казалось, Атум пришел сюда уже давно, но не мог вспомнить, когда именно.

Мир кадаверциан вокруг был неспокоен. В тумане ощущалось торопливое движение. Метались темные тени, временами слышались долгие, тягучие звуки. Иногда земля начинала вздрагивать, словно по ней проходил кто-то гигантский, сотрясающий скалы. Листья плюща на кресте трепетали от невидимого ветра.

Атум ощущал, как силы уходят из него. Желая мести родственникам, он сам загнал себя в ловушку. Пространство кадаверциан, в которое он так стремился, истощало его магию и силы.

Глупо было подготовить гибель для сородичей и погибнуть самому, растаяв здесь, словно клочок тумана. Но он должен был знать, что происходит на той стороне. Страстное желание видеть свой родной мир заглушило все остальные чувства, в том числе и осторожность…

Кэтрин шла по траве. По черной мягкой траве, ровными волнами клонящейся к земле. Далеко впереди виднелись какие-то тонкие ажурные конструкции, сквозь которые просвечивало темное небо. Издали они напоминали странные, причудливо изогнутые деревья…

Здесь не было убийственного, жгучего солнца. Только прохладная, бархатная, вечная ночь…

В траве виднелись бутоны белых цветов. Казалось, будто небо перевернулось, упав на землю, и расцвело тысячами звезд. А среди них медленно двигалась бэньши с длинным шлейфом алых искр за плечами.

Атум уже почти ощущал пряный аромат цветов и прикосновения теплого ветра, но картина родного мира смазалась — он почувствовал чужое присутствие.

Рядом появилось несколько размытых фигур, становящихся все более четкими. Колдун и еще кто-то из кадаверциан.

Они пришли за ним.

— Рад видеть тебя живым и здоровым, Крис… — сказал Основатель не оборачиваясь. — Жаль, что ты пришел так поздно и не увидел самого главного события в твоей жизни. Но ничего, скоро ты сам почувствуешь свободу от власти прежних богов.

— Где Кэтрин? — глухо спросил некромант.

— Там. — Атум указал на крест, продолжая блуждать взглядом по черным трещинкам на дереве. — В моем мире… в моем прежнем мире. Я вижу, как она идет по полю. — Он почувствовал какое-то движение за плечом, оборванную эмоцию и отрицательно покачал головой. — Нет. Не проси, я не могу вернуть ее. Не потому, что не хочу…

Наверное, они ждали, что Основатель нападет на них, станет метать громы и молнии страшных заклинаний, а он продолжал сидеть неподвижно, глядя перед собой.